Нина Одинцова вернулась в свой родной поселок под Краснодаром этим летом после того, как провела в Москве целых 15 лет. Еще 10 лет назад она была уверена, что никогда не вернется обратно домой. За последние пять лет у Нины иногда возникали мысли о возможности возвращения, но только год назад она полностью осознала, что у нее нет другого выбора, кроме как вернуться.
От ярости до принятия. Как Лужков и Собянин боролись с мигрантами в Москве
Юрий Лужков стал мэром Москвы в 1992 году, и оставался на этом посту до сентября 2010 года, когда Дмитрий Медведев принял решение его уволить. Вместо него на должность градоначальника был назначен Сергей Собянин, который управляет столицей по сей день.
Выборы для московского мэра планируются на 10 сентября текущего года. Собянин уже официально объявил о своей готовности участвовать в выборах и надеется на успешный исход борьбы с конкурентами.
В связи с этим, мы решили выяснить, при каком мэре москвичам было комфортнее, и начали серию публикаций на эту тему. Сегодня расскажем о миграционной политике Лужкова и Собянина.
Откуда пришли мигранты
Истоки массовой миграции берут начало в распаде Советского Союза: то, что ранее считалось внутренней миграцией, в одночасье превратилось в международную. В начале девяностых многие люди были дезориентированы и перемещались по стране в поисках нового места для жизни.
По статистике ООН, после распада СССР Россия быстро заняла вторую позицию в мире по числу международных мигрантов. Для сравнения, на сегодняшний день наша страна находится на пятом месте в этом рейтинге.
В 2022 году основной поток трудовых мигрантов составили граждане Узбекистана (630 859 человек), Таджикистана (349 357 человек), Киргизии (172 591 человек), Армении (47 337 человек) и Казахстана (34 783 человека).
Важно отметить, что в девяностые годы статистику мигрантов увеличили и этнические русские, возвращавшиеся в Россию после ее распада. Также войны, происходившие в тот период, как Карабахский конфликт и гражданская война в Таджикистане, способствовали притоку мигрантов.
До начала 2000-х годов миграционное законодательство оставалось довольно либеральным: жители бывших союзных республик могли относительно легко получить российское гражданство. В обществе отсутствовали конфликты на этой почве; многие москвичи рассматривали приезжих как старых знакомых, несмотря на их национальную принадлежность.
Однако в начале нулевых ситуация изменилась. Миграционная география также претерпела изменения: если в XX веке большинство приезжих составили армяне и азербайджанцы, то позже основными мигрантами стали граждане Средней Азии. Это привело к росту ксенофобских настроений в столичном обществе: многие стали связывать нехватку рабочих мест и рост преступности именно с приезжими.
В 2001–2002 годах миграционная политика стала жестче благодаря принятым законам, которые усложнили процесс получения гражданства и ограничения въезда. Однако такие меры не привели к ожидаемому эффекту: число нелегальных мигрантов продолжало расти.
В 2002 году в России был принят закон о правовом положении иностранных граждан, который установил квоты на проживание и работу для иностранцев.
Обострение ситуации с мигрантами: преступность и национальность
Не случайно, что в последние два месяца правоохранительные органы России значительно активизировали действия в отношении иностранных граждан, как легально, так и нелегально находящихся на территории страны. Например, специально подготовленные отряды Росгвардии могут неожиданно прийти на крупные мероприятия, такие как азербайджанская свадьба в дорогом ресторане, и вручить повестки для явки в военкомат. Или же сотрудники ОМОН могут провести массовые проверки на складах крупных сетей, как Wildberries, и задержать нескольких нелегалов для дальнейшего разбирательства в ближайшем отделении полиции.
Председатель Следственного Комитета России, Александр Бастрыкин, и министр внутренних дел, Владимир Колокольцев, давно начали поднимать вопрос о быстром росте этнической преступности, привлекая к этому внимание высшего руководства страны. Однако в течение определенного времени их тревога оставалась без ответа. Максимум, что могли сделать высокопоставленные правоохранители, это взять под личный контроль отдельные дела и добиться наказания для отдельных преступников, не привязывая их к их национальности. Но система продолжала работать, как и прежде, теряя лишь пару человек в своем потоке.
Однако сейчас ситуация, похоже, изменяется. Активные действия против мигрантского сообщества со стороны всех силовых структур явно получили одобрение на высоком уровне. Более того, несколько губернаторов российских регионов высказались против массового притока мигрантов в страну, что также является важным сигналом. В Тульской, Калининградской, Калужской и Челябинской областях с 1 января следующего года иностранным гражданам будет запрещено работать в общественном транспорте и в сфере общепита, а также заниматься розничной продажей алкоголя и табачных изделий. Губернатор Коми даже предложил принять федеральный закон о депортации не только самих мигрантов, нарушивших законы, но и их семьи, причем с лишением их гражданства, если такое было получено.
Проблемы с миграцией: как действовать дальше?
Таким образом, в обществе началась антимигрантская волна. Однако что будет дальше? Устранение нескольких десятков отдельных нелегальных мигрантов, таких как Равшаны и Джамшуты, не решит большую проблему. Безусловно, можно провести показательные мероприятия и закрыть заведение, принадлежащее мигрантам, но через короткое время они могут оказаться в том же самом месте. Временные меры не будут действенными по отношению к соотечественникам, у которых уже есть вид на жительство или гражданство. Здесь необходимо искать более глубокие решения, а проблема кроется не только в мигрантах, но и в системе, которая их принимает.
Результаты действий силовиков выглядят более как попытка снять нагрузку с общества и подавить социальные волнения. Баговские ограничения не касаются мигрантов, обладающих российским паспортом. عقلом можно предположить, что вся эта активность имеет целью успокоение общественного мнения, однако не решает коренные проблемы, стоящие перед страной.
Предотвратить миграционный кризис: меры для сохранения идентичности
В отличие от многих стран Европы, у России все еще есть шанс справиться с миграционным кризисом и сохранить свою культурную идентичность. Однако сделать это малыми силами на чужой земле невозможно. Необходимо применять жесткие меры на своей территории. И даже не только относительно мигрантов, а также в отношении тех, кто создает условия для их деятельности.
Законные методы воздействия можно разработать, и хорошим решением было бы лишать гражданства не только мигрантов, нарушивших закон, но и тех чиновников, которые позволили им получить его.
Совсем очевидно, что проблема миграции требует решения на уровне государственной политики, иначе она может перерасти в полноценный кризис. Времена меняются, и России необходимо адаптироваться к новым вызовам.
Требуется более глубокая работа над миграционным законодательством и его контролем, чтобы решить проблему и предотвратить дальнейшие негативные последствия.
КУДА УШЛИ ТРУДОВЫЕ МИГРАНТЫ
— В переписи 1989 года было 250 тысяч украинцев, в следующей переписи, когда Советский Союз уже не существовал, одинаковое количество. В 2010 году их осталось всего 150 тысяч, а в текущей переписи всего 60 тысяч. Почему?
— Уверяю вас, если учитывать место рождения, украинцев в Москве стало гораздо больше по сравнению с предыдущими переписями. Тем не менее, многие меняют свою самоидентификацию и начинают себя считать русскими. Это явление носит название обрусение и наблюдается у многих народов.
— А кто еще меняет свою самоидентификацию?
— Это происходит у разных групп населения, например, в 1989 году более 30 тысяч москвичей называли себя мордвой, а в 2021 году их осталось менее 7000.
У НАС ТАУНОВ НЕТ
Несмотря на возможные погрешности переписи, основные тенденции остаются понятными.
— Русских в Москве по-прежнему девять из десяти жителей. Основная миграция идет в столицу с территории Центрального федерального округа и других крупных русских регионов. Кроме того, к нам приезжают люди с Украины, и большинство из них считает себя русскими. Также растет доля народов Северного Кавказа из-за значительной миграции с юга страны. Владение русским языком среди приезжих тоже постепенно увеличивается, поскольку это связано как с государственной политикой, так и с желанием людей интегрироваться. Не стоит забывать, что в Москве нет мононациональных районов, которые бы становились гетто.
— Несмотря на количество мигрантов из Средней Азии?
— Не обязательно учиться узбекскому, скорее узбеки будут учиться русскому. Часть тех, кто останется, привезет своих близких, и через поколение они могут стать абсолютно русскими по культуре.
Эксперты считают, что в 2025 году необходимо провести перепись, учитывая новые регионы. И активное участие в ней должно быть обязательным.
— Проблема в том, что в России перепись носит добровольный характер. В отличие от Соединенных Штатов, где участие является обязательным, а за отказ могут последовать строгие санкции. Это логично, так как перепись — важное мероприятие, необходимое для понимания реальных потребностей общества. Основная цель переписи — не только выяснить, какие национальности живут в этой стране, но также собрать данные о образовании, доходах и условиях жизни граждан.
По заявлению эксперров, реальное количество трудовых мигрантов в России в 20 раз превышает данные официальной статистики. Фото: Виктор ГУСЕЙНОВ
ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА
Пятая графа
— До переписи 2002 года существовал четкий перечень национальностей, из которого граждане должны были выбирать, к какой национальности они принадлежат, — объясняет Юрий Московский. — Это оставалось неотъемлемой частью системы еще со времен Советского Союза. Впервые этот перечень был составлен в 1923 году и включал 33 национальности, а со временем количество растет и достигает 200 пунктов. При каждой новой переписи необходимо было указывать национальность отца или матери, основываясь на предыдущих данных. С 2002 года это требование было отменено, и граждане стали свободны определять свою национальность так, как ощущают себя.
Некоторые шутники даже начинали указывать себя эльфами, но их взносы не оказали особого влияния на статистику.
— Графа о национальности появилась именно в СССР и имела свои причины. В первую очередь, она не позволяла местным элитам слишком увеличиваться в численности, чтобы не возникла ситуация, когда представители небольшой этнической группы могли занимать значительное количество позиций в власти, — говорит эксперт.
Возрастная категория сайта 18 +
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Алиса Ганиева (34), аварка, писатель
Я приехала в столицу из Дагестана, чтобы учиться в Литературном институте в возрасте семи лет. В начале нулевых в информационном пространстве был широко распространен стереотип о «лице кавказской национальности». Поэтому первые три года меня регулярно останавливает полиция. Часто они просто ловили меня из толпы, когда я направлялась в учебное заведение. Не сказать, что у меня типично кавказская внешность (сейчас, бывает, меня принимают за русскую). Но сотрудники правоохранительных органов понимают психологию, и, возможно, у меня на лбу было написано, что я боюсь.
Мои страхи были оправданы: система проверки приезжих из Кавказа (даже тех, кто был гражданами России) в тот период была достаточно суровой. Скажем, ты приехала на пару дней погулять по достопримечательностям, а если у тебя выраженные черты лица, милиция обязательно остановит и попросит показать обратный билет или справку о регистрации. И если ты забудешь билет в гостинице, то окажешься в отделении.
Ситуация была даже хуже, чем с визовым режимом. У меня все документы были в порядке, но даже так меня неоднократно задерживали в отделениях. Последний раз это произошло в 2006 году, когда я оставалась в Александровском саду и ждала знакомых, чтобы вместе пойти на балет. Полиция обратила на меня внимание, отвели меня к себе и тут один из них с интересом спросил: «Тебе ничего не говорит фамилия Ганиева?» В тот момент я еще не была известным писателем, и меня не могли узнать по книгам, но те события, связанные с чеченскими террористками с фамилией Ганиева, все еще были популярны.
После этого проверять мои документы перестали. Общее напряжение в обществе изменилось, да и я, вероятно, стала выглядеть более уверенной, что не привлекало лишнего внимания. Мой переезд из рабочего района Кожухово также стал позитивным моментом. В Кожухово, где я проживала первый год, встречались и скины. Пару раз в их сторону мне показывали третий палец. В день рождения Гитлера они становились особенно агрессивными; на первом курсе в этот день мне даже пришлось провести ночь в Литинституте, задержавшись до позднего вечера на театральном фестивале, поскольку мне было страшно возвращаться одна через тёмные улицы.
Наш редактор Надежда Зубрева пообщалась с певицей Сати Казановой и убедилась в её естественности. Во всех смыслах.
Но что говорить о гопниках, если даже образованные москвичи не понимали, что я тоже россиянка, что в Дагестане говорят на русском языке чаще и свободнее, чем на вымирающих родных языках, которые в нашей республике сохранились около трех десятков, и что у нас валюта тоже российская, потому что мы тоже часть России. И даже сейчас часто задают такие вопросы как: «А у вас там война?» или «А тебя братья не накажут за то, что ты не носишь хиджаб?» Однако должна признать с грустью, что иногда подобные вопросы не так далеки от правды.
Тем не менее, если не учитывать все эти проблемы, Москва приняла меня замечательно. Мне не пришлось пережить ужасные испытания, которые нередко происходят с приезжими в столице. Я сразу встретила интересных людей, и мне стало значительно легче и веселее, чем в Махачкале. Подружилась с умными и яркими личностями со всей страны, осознала свои ценности и разобралась с вопросами самоидентификации. Отправляясь обратно в Дагестан после учебы, я, однако, вернулась не в физическом смысле, а ментально — написала рассказы и несколько романов о том, чем дышит юг России. Работы встретили бурное приветствие, отзывающиеся в разных уголках страны. А увидеть родные края с другой стороны мне помог именно опыт, приобретенный в Москве.
Анна Пипия, (33), грузинка, мама двоих детей
Мы переехали в Россию из-за гражданской войны в Грузии в 1991 году, когда мне было всего 5 лет. Я практически не знала языка, и в детском саду это было сложно: хотелось социализироваться, играть, но не получалось. Все остальные дети были русские, что незадолго до этого, в те времена начала 90-х, не так много приезжих было, как сейчас. Я оказалась единственной.
В школе стало легче: я пошла в подготовительный класс, чтобы подтянуть знания языка. Периодов издевательств не было, хотя мы все боялись скинхедов, которых все обходили стороной. Как только мы их видели издалека, прятались в подъездах.
Школа была хорошей: строгий директор делал все возможное, чтобы дети другой национальности чувствовали себя комфортно. В любой ситуации он быстро останавливал неуважительное обращение. Однажды нам пришлось переехать и сменить школу. В новой я поняла, как сложно быть грузинкой в Москве. Там были агрессивные дети, которые старательно пытались унизить и обзывать с самого первого дня. В тот момент я совсем не умела себя защищать, и это было крайне тяжело. Мы с братом выдержали всего три месяца, я много плакала, и мама сделала все возможное, чтобы вернуть нас обратно в прежнюю школу.
Со временем всё изменилось: дети вырастают. Становятся по умнее, и жестокость часто уходит на второй план. Я повзрослела и поняла, что если у кого-то проблемы, то это не мои проблемы.
Период учебы был прекрасным. Я старалась общаться с кавказцами и грузинами, потому что мне этого так не хватало. Я обожаю Грузию и каждый год летом ездили туда. Каждый раз по возвращении я чувствовала небольшую грусть. Дело в том, что климат в наших странах совсем другой, и люди тоже. У нас они более теплые и дружелюбные, не спешат, а здесь люди совершенно другие. Это не означает, что москвичи плохие, но они более сдержанны и сосредоточены на своих делах.
Шокирующее открытие для понаехавшего
Каждый для себя выбирает не только любимых, религию, но и повседневные удобства, климат, характер людей. И это сейчас, когда общество становится все более атомизированным и разобщенным, выбор перестает быть таким простым, — считает председатель краевого отделения Союза писателей России Лариса Новосельская. — Нашему поколению было легче: когда шла агитация по освоению Сибири, все фильмы и пьесы были про это. Уезжать считалось героическим. Мы выбирали БАМ, как наши родители целину. Заметьте, мы мечтали не о том, чтобы улучшить свою жизнь, а о том, чтобы внести свой вклад в будущее страны, реализоваться как специалисты. Поэтому мы соглашались на так называемое распределение в глушь за деревянные бараки на 20 семей, даже без удобств и в 30-градусные морозы.
Когда мы были молоды, жизнь казалась бесконечной — у нас была непоколебимая вера, что мы успеем сделать всё: и построить БАМ, и вырастить детей. БАМ не достроили, а детей на словах вырастить не удалось. Вернувшись домой в итоге, мы оказались на том же уровне, на котором были пять лет назад. Наши более предусмотрительные однокурсники к тому времени уже различными способами заработали статус, репутацию, а нам приходилось начинать всё с нуля. И, поверьте, возвращаясь в родные края, мы часто чувствовали себя чужими!
Я уверена: и сегодня нелегко как тем, кто пытается обосноваться в новой среде, так и тем, кто возвращается обратно. Что вообще означает возвращение? В первую очередь, это разрыв с иллюзиями. Живя в провинции, хорошо знакомый талантливый человек наивно верит, что его оценит столичная публика. Он, однако, не учитывает, что в столицах концентрация талантов точно такая же, как и средний уровень жизни и только избранные становятся успешными. Это шокирующая истина для всех новых жителей! Между прочим, это проблема и для тех, кто уезжает за пределы страны. Ты должен заслуживать своё место в новом обществе. Даже Иосиф Бродский, получивший Нобелевскую премию, ждал гражданства в США пять лет!
Почему же не всем удается закрепиться в столице? По наблюдениям, есть как минимум две группы. Одни ищут, прежде всего, материальную выгоду; не находя её, быстро разочаровываются и уезжают. Другим важнее психологический комфорт, и они готовы потерпеть проблемы с работой или жильем.
Если говорить о трудящихся, то и они сталкиваются с трудностями. Это касается ситуаций в странах с бурным экономическим ростом, когда идет обмен рабочей силы из сел в города для запуска индустриализации. У нас же, напротив, экономика не процветает: города больше не подают новые возможности. Отсутствие работы и роста зарплат приводит людей обратно в свои села, где им легче преодолеть трудные времена с поддержкой семьи. Эта ситуация лишь усугубляется общей тенденцией: размыванием, вплоть до полного исчезновения перспектив будущего. Люди начинают это ощущать на интуитивном уровне, что порождает постоянные обращения к прошлому, смятение умов и непрерывное движение, которое, как показало, заставляет нас бесцельно бродить по этому маленькому миру. Куда движется человечество? Зачем живет человек? Меняется ли он или просто идет по кругу? Но эти вопросы лучше оставлять для философов. Как отмечал Ницше в устах Заратустры, «жить так, чтобы ты желал жить снова — вот задача». Это ведь и есть наша задача.
Новые горизонты
Москва всегда привлекала людей, являясь центром культурной, экономической и политической жизни. Главные причины миграции в столицу очевидны. Здесь легче заработать деньги. То, что в Москве можно получить за 1-3 месяца, в регионах взять трудно не только за год, — делится своими впечатлениями режиссер документального кино Юлия Сергеева. — Что касается моего личного опыта, в Москву меня привела судьба и знакомство с будущим мужем, который увез меня из Краснодара. Поначалу было тяжело и непривычно: не было ни друзей, ни связей. Я просто бродила по красивым проспектам, но со временем начала врастать в этот город. Муж купил дом в Подмосковье, для этого обоим пришлось много потрудиться. И вот у нас появилась дочь, которая уже москвичка. Мы поддерживаем контакты с родственниками на Кубани и летом приезжаем на отдыху к Черному морю.
Почему же не всем удается адаптироваться в столице? Вероятно, имеются как минимум две группы людей: одни, прежде всего, стремятся добиться материального благополучия, и несостоявшиеся в этом, легко оставляют все и возвращаются обратно. У других же приоритетом остается психологический комфорт. Лично я чувствую себя в Москве намного свободнее, меня здесь вдохновляет множество вещей: общение с людьми, события. Проходила через все: потерю работы, острое отсутствие денег, когда не хватало даже на основной набор. Но ни разу мысль о возвращении не приходила мне в голову. Москва — безусловно, мой город. И от каждого из нас зависит, закроем ли мы для него двери или откроем, чтобы увидеть новые горизонты.
